Радищев и Елабуга
Алексей Куклин
День шестой
Из Перми А.Н.Радищев с детьми продолжили свой путь по одной из самых больших и своенравных рек России. Плавание это началось 15 мая: «отвалили после полудня». И началось не совсем удачно, потому что в первый же день из-за «восставшей паки» погоды караван, с которым плыл А.Н.Радищев, не смог пройти «далее верст 30-ти». Впрочем, ничего из ряда вон выходящего в этом не было, — характер у Камы всегда был достаточно крутым. А тут ещё весна, сильные встречные или ещё более опасные для судов, идущих сплавом, боковые ветра.
Правда, дальше дело пошло лучше. И уже на шестой день плавания, 20 мая, А.Н.Радищев и его спутники, миновав за день устье Белой, Сарапул и устье Ика, добрались до села Челнов — нынешних Набережных Челнов. А.Н.Радищев записывает в дневнике: «Снявшись с якоря до восхода солнца, проплыли устье Белой благополучно. Кама становилась шире, а воды нынешний год очень высоки, как и в Чусовой».40) Одновременно он отмечает движение судов по реке: «По Каме караваны с железом», «Соляные суда или лодки, расшивы с хлебом». Кама в то время служила основным путём, связывавшим Урал с Поволжьем и центральной Россией. А специфика сплавного судоходства была такова, что наибольший поток грузов приходился как раз на время половодья.
«На устье Белой, — продолжает А.Н.Радищев, — Кама разлилась очень широко, также на устье Ика; сии реки выпали с левой стороны. Против устья Ика стоит на правом высоком берегу село Усть-Ика. Дале на той же стороне село Тихие Горы, где Кама узка и течет глубоко и тихо. Потом на правой стороне село Челны. А в стороне есть Татарские Челны. По устью Ика и Белой луга затоплены верст на 20, принадлежат татарам, которые их отдают в наем. Не доехав Челнов за 3 версты, стали на якорь».41)
В обычной для своих заметок манере он перечисляет, мимо чего проплыли за день. В этом списке всё привычно и знакомо любому жителю Прикамья: устье Белой и устье Ика, село Усть-Ика. А от некоторых названий для елабужан веет уже и теплотой родного края: «Тихие Горы, где Кама узка и течет глубоко и тихо», «село Челны», «а в стороне есть Татарские Челны», — вместе с А.Н.Радищевым мы приближаемся к Елабуге.
Правда, в записи этого дня он почему-то помещает село Челны «на правой стороне» Камы, но уже на следующий день Челны в его дневнике встают на своё место на левом берегу: «проплыли мимо Челнов, потом мимо села Бетьки на левой же стороне».42)
Возле Елабуги
Наступило 21 мая 1797 года.
Ранним утром этого дня жители Елабуги могли видеть, как со стороны села Бетьки поворачивает к их городу караван уральских коломенок — «железнянок». Огромные суда неспешно, одно за другим, шли по бесконечному, разлившемуся морем камскому плёсу. Весной, с началом ледохода, и до середины июня, когда спадала вода, караваны судов проходили мимо Елабуги если не ежедневно, то по нескольку раз в неделю, и удивить этим жителей городка, немалая часть которых и сами кормились рекой, было трудно. Часа через два после того, как караван показался на повороте реки в сторону Елабуги, коломенки встали на якоря возле обрывистого берега Камы, несколько дальше высокой горы, на вершине которой отчётливо вырисовывались на фоне неба остатки неизвестно когда и кем построенной крепости – Чёртова городища. Вскоре от одной из них отчалила лодка и подплыла по высокой воде к склону горы в том месте, где виднелась узкая тропа, поднимавшаяся к загадочной башне.
Сложно сказать, был ли этот день как-то особенно выдающимся для самого А.Н.Радищева. Скорее всего, просто ещё один, седьмой день долгого плавания. Но вот в историю Елабуги он волею судьбы вошёл. Да и в дневнике нашего героя оставил достаточно много впечатлений. Среди дорожных заметок А.Н.Радищева это одна из самых больших по объёму записей.
«Снявшись с якоря пред восхождением солнца, — пишет Александр Николаевич, — проплыли мимо Челнов, потом мимо села Бетьки на левой же стороне. Тут река, поворотив вправо, проходит от Елабуги, лежащей на правом берегу в 2-х верстах от Камы.
Чертово городище. Всшед на высокую известную гору против города Елабуги, на которой стоит оное городище, я нашел, что то была башня или терем в два жилья, где уже потолка не было, но видны только места для балок. Строение вышиною сажени четыре, поперечнику с небольшим две, кругло, внизу двери, над которыми вместо верхнего косяка положен песочный мягкий камень. NB. До Тихих гор от Перми берега были сперва глинисты, потом песчаны, а с сих мест орлецы, известняк, глиняный шифер, песчаник. Вверху окно одно, другое — от башни проведено, стена вышиною теперь в сажень, длиною сажени в три, и по конец оной круглая храмина, в диаметре не более сажени. Здание складено из небольших известных каменьев, а цемент, известь, смешанная с крупноразбитым алебастром, от выветрения уже местами стала ноздревата. Видно, что здание было снаружи [и] внутри штукатурено, внутри видны еще штукатурные возвышенные дорожки, снаружи карниз около окна. Тут нашелся молодой чичероне и повествовал, что сие здание построено точно диаволом, о чем в духовном правлении имеются записки, что замок сей как-то он был дейстительно осаждаем некаким богатырем, которому по приступе отрубили ногу, и оная доселе хранится на паперти церковной.
Отъехав несколько верст, выезжали смотреть святой ключ, находящийся в лесу в средине горы. Ключ течет из вашины изобильной водою. Часть оного проведена вроде бассейна или ямы, окладенной известным камнем, подле оного часовня, кружка для сбору, а из ямины сделан проток гребнем, в три пальца шириною и в два вершка глубины, по которому вода стекает в Каму. Вода весьма чистая и вкусная. По ключу растет крес, который уже цвел; тут были и другие ключевые травы. От ключа, поворотя влево, ехали узкою Камою до деревни Сентюх, стоящей в ущелье; тут делают лодки из одного дерева. Оных лодок на караваны покупают великое множество. На наш куплено до 20, по 3 и до 5-ти рублей. За сей деревней следовало село Котловка, приписное к заводам Боткинским, принадлежавшим некогда Шувалову Петру. Тут промышляют дегтем даже до Астрахани. Доехав до села Свиногорья, стали к берегу. Тут покупается наибольшее число лодок для караванов. Оно построено на высоком берегу Камы, весьма велико, как и все села российские. Во всех сих местах видно много одоньев хлеба. Приехавший за лодками расходчик сказывал, что есть воры. Весьма примечательно, что бурлаки с ними знакомы и водят дружбы, и знакомые ими пощажены. Селифонтова была атакована. Тут стоял караван Ширяевский с Белой. Позад сего села впадает в Каму Вятка. Тут многие напились пьяны.
NB. Город Елабуга довольно велик, стоит на посредственном берегу залива Камы, и река Елабуга впадает в Каму с правой стороны, по левую сторону города.
Отвалив от берега рано, плыли верст с 20 мимо устья Вятки и насилу пробилися к лесу в рассуждении восставшей погоды. Тут простояли целый день. NB. В Свиногорье видели на кабаке воров. Оных боялись на стоянке, и я не спал до утренней зари бесплодно. NB. Неуменье сплавщика при причалении. NB. Воры с пашпортами из Вятки, их получают легко от казначея. Работники судовые с ними знакомы, рассказывали про живущего в Орлове городке Вятской губернии. Стояло вместе много судов».43)
Запись эта, в которой А.Н.Радищев сообщает о Елабуге и описывает Чёртово городище, насыщена сведениями и впечатлениями. Местами она сбивчива, — например, в середине описания городища вдруг вклинивается замечание о почвенном составе камских берегов, — а в конце предельно конспективна, причём едва ли не каждое предложение этого мысленного авторского пунктира означено пометкой NB.
В пяти небольших абзацах А.Н.Радищев умудрился вместить большое количество географических названий, не слишком понятных фактов, малоизвестных нам имён, а также личные впечатления от этого длинного дня, начавшегося возле села Челны и закончившегося у села Свиногорье. Добавим и четыре остановки за день: возле Елабуги, на святом ключе, в Сентяке и Котловке. Две последние оправданы и понятны — А.Н.Радищев говорит, что в Сентяке и Котловке для каравана закупались лодки. А вот остановки в Елабуге и на святом ключе Александр Николаевич никак не поясняет.
«Первый уповод…»
Почему флотилия коломенок остановилась в виду Елабуги?
Можно предположить, что А.Н.Радищеву захотелось осмотреть загадочное строение на высоком холме. Но вряд ли караван стал бы делать остановку только по прихоти пассажира, да и не он распоряжался движением судов. А во время путины случайных остановок у сплавщиков не бывало. О причинах стоянки возле Елабуги А.Н.Радищев в «Записках» ничего не говорит.
Да, в принципе, и говорить-то было нечего. Флотилия остановилась на завтрак. И.А.Шубин в книге «Волга и волжское судоходство», этой подлинной энциклопедии русского речного судоходства, изданной в 1927 году, рассказывает: «Тяжелый труд бурлаков начинался с первыми лучами рассвета и продолжался до позднего вечера… Еда происходила три раза в день: около 8 часов утра завтрак, в 2-3 часа пополудни обед и поздно вечером, уже при остановке на ночь, ужин».44)
Если караван П.С.Яковлева снялся с якорей на рассвете, в расстоянии трёх вёрст не доходя до Челнов, то к 8 часам утра он как раз и оказался на повороте Камы в виду Елабуги. Так что причина остановки была самой обыденной — завтрак бурлаков. Косвенно это подтверждается характером записи А.Н.Радищева о городище, на котором он, очевидно, пробыл около часа.
Впрочем, понятия «завтрак» у бурлаков не существовало. «Бурлаки едят в три «уповода», то есть три раза в день… Первый уповод бывает как отойдут ранния обедни; в первый уповод едят щи и вареное мясо; второй уповод, или обед, бывает к полудню, как солнышко высоко, подается пшенная каша соломата; в третий уповод часу в одиннадцатом вечера… опять вареная говядина и щи, а в постные дни — горох и мура».45)
«Щи варили из хорошего мяса, которого клали в котел не меньше полуфунта46) на человека. Ели их так: сначала выхлебывалась чашка щей без мяса, с накрошенным в нее хлебом, затем в чашку запускалось мясо и вновь заливалось щами, причем хлебались снова только одни щи, с хлебом вприкуску; когда их не оставалось уж в чашке, старший артельщик ударял три раза ложкой в край чашки, что служило знаком, чтобы начинать есть мясо. Хлеба полагалось, вообще, вволю. Каша варилась из лучшего проса и возможно крутая, причем пшену давали на огне только размякнуть и тотчас же снимали котел и, крепко закупорив, ставили его ненадолго в холодную воду; затем, дав каше совершенно остынуть, накладывали ее в чашки, сильно маслили и резали большими ломтями, которые ели без хлеба. На языке бурлаков такое кушанье называлось саломатом. Обыкновенно на завтрак давались оба кушанья — щи и каша, на обед одна каша с маслом, на ужин опять щи и каша».47)
Таким образом, утром 21 мая 1797 года огромный караван уральских коломенок остановился возле Елабуги для «первого уповода», на бурлацкий завтрак.
А вот причина остановки каравана, или одной только приказчицкой коломенки возле святого ключа (в районе нынешнего Нижнекамска) совершенно непонятна. Населённых пунктов в XVIII веке здесь не было, возле ключа стояла только часовня. И причин для остановки каравана или одной коломенки также никаких не было. Здесь мы можем только гадать и предполагать. Например, что судовщики решили запастись водой из святого ключа.
В книге И.А.Шубина упоминается ещё одна подробность камского судоходства, которая косвенно позволяет нам предположить причину остановки караваны возле святого ключа. Он пишет, что «…все протяжение рек Волги и Камы на пути бурлацкого хода было разделено бурлаками на ряд участков, называвшихся переменами, по которым и велся учет хода, а в необходимых случаях производился и расчет бурлаков».48) Всего на Каме от устья Чусовой до впадения в Волгу существовало 52 перемены. На интересующем нас участке реки, указывает И.А.Шубин, они были расположены в следующих местах: на устье реки Вятки, в селе Котловка, на святом ключе, или Хорошем острове (другое название этой перемены), в Елабуге, в селе Тихие горы.49)
Перемены, во время которых происходила остановка судов и смена бурлацких команд, совершались только при верховом ходе бечевой. А караван П.С.Яковлева шёл сплавом в низовья Камы, поэтому ни о какой перемене возле святого ключа речи быть не могло. Но возможно, что причина остановки каравана в этом месте была столь же проста и банальна, как и причина стоянки возле Елабуги: там останавливались завтракать, а у святого ключа — просто по привычке к остановке, для небольшого отдыха. Ведь артели бурлаков, тем более коренных, плывших с коломенками от самой Чусовой, состояли из профессионалов, которые ходили весной вниз по Каме, а поздним летом или осенью возвращались по ней вверх с другими караванами, — и привыкали останавливаться и передыхать в одних и тех же местах.
«Город Елабуга довольно велик…»
В записи от 21 мая 1797 года А.Н.Радищев рассказывает о своём пребывании возле Елабуги. Обратим внимание на одну деталь — на дату этой записи, которая приведена в старом летоисчислении по Юлианскому календарю. В современном летоисчислении по Григорианскому календарю караван коломенок, вместе с которым следовал А.Н.Радищев, остановился в виду Елабуги не 21 мая, произошло это — по новому стилю — в четверг 1 июня 1797 года.
20 мая суда, с которыми плыл А.Н.Радищев, стали на якоря, не доходя трёх вёрст до Челнов. На следующий день, 21 мая, путешественники снялись с якоря «пред восхождением солнца» и проплыли, не останавливаясь, мимо сёл Челны и Бетьки. «Тут река, — продолжает А.Н.Радищев, — поворотив вправо, проходит от Елабуги, лежащей на правом берегу в 2-х верстах от Камы».50)
Хотя первое сообщение А.Н.Радищева о Елабуге кажется простым и ясным, на деле смысл его словно ускользает от сознания, не фиксируется. Однако, если перевести это предложение на современный язык, то оно становится совершенно отчётливым: «Тут река, поворотив вправо, проходит мимо Елабуги, которая лежит на правом берегу в 2-х верстах от Камы».
После этого следует описание городища. В его начале А.Н.Радищев ещё раз говорит о Елабуге, бегло упомянув, что высокая «известная гора», на которой стоит Чёртово городище, расположена «против города Елабуги».
Затем, вслед за подробным описанием городища, идёт рассказ о посещении святого ключа, где вода «весьма чистая и вкусная», краткое упоминание о покупке лодок в Сентяке, потом село Котловка, где «промышляют дегтем даже до Астрахани», и село Свиногорье, где «стали к берегу». И только после этого, в самом конце долгого дня, А.Н.Радищев снова вспоминает Елабугу и добавляет: «NB. Город Елабуга довольно велик, стоит на посредственном берегу залива Камы, и река Елабуга впадает в Каму с правой стороны, по левую сторону города».51)
А.Н.Радищев говорит, что Елабуга «стоит на посредственном берегу залива Камы». «Посредственный» в данном случае означает «невысокий»: «город Елабуга… стоит на невысоком берегу залива Камы». Это непривычное для нас значение прилагательного «посредственный» сохранилось отчасти и в современном языке, однако значение его стало более узким и обрело преимущественно оценочный характер: посредственный — невысокого качества.
А вот откуда взялся здесь «залив Камы»? Мы знаем, что Елабуга расположена на берегу Тоймы. И появление «залива» исчерпывающе объясняется только весенним половодьем. О том, как поднялись камские воды, А.Н.Радищев написал ещё в начале плаванья: «воды нынешний год очень высоки». А во время хорошего камского разлива человеку, впервые увидевшему Елабугу даже с высоты горы, на которой стоит городище, сложно будет понять, где кончается Тойма и начинается Кама, ведь перед его глазами — сплошное море воды.
Что ещё бросается в глаза в сообщениях А.Н.Радищева о Елабуге? То, что Александр Николаевич нигде ни единым словом не говорит о том, что он был в Елабуге. Он пишет, что видел Елабугу. Сначала — со стороны Камы, потом — с горы, где осматривал городище, и, наконец, подытоживает свои впечатления от увиденного со стороны, а не изнутри: «город довольно велик».
Обратим внимание, что те места, где он действительно был, — Чёртово городище и святой ключ, Лаишев, Казань, Чебоксары — он, в характерной для него манере, описывает тщательно, чуть ли не дотошно, с подробностями и деталями.
Другое дело, что в сознании и восприятии самих елабужан Чёртово городище, где побывал А.Н.Радищев, и Елабуга, в которой он никогда не был, уже давно и прочно стали одним целым. Не зря же образ городища только за последнее десятилетие окончательно трансформировался в символ Елабуги.
К сожалению, никакого описания города А.Н.Радищев не оставил. Выразил только впечатление о его размерах. Это и понятно — ведь в самой Елабуге он не был.
«…река Елабуга…»
В последнем, третьем сообщении А.Н.Радищева о Елабуге есть одно тёмное место. Он говорит: «…река Елабуга впадает в Каму с правой стороны...» Почему Александр Николаевич называет реку Тойму — Елабугой? Насколько мне известно, это вообще единственный случай во всей существующей литературе с упоминаниями и описаниями нашего города, когда Тойма получила название Елабуги.
Понять, откуда появилась «река Елабуга», можно, только обратившись к истории издания дорожных записок А.Н.Радищева.
Впервые интересующие нас тексты были опубликованы под заглавием «Дневник» во втором томе двухтомного «Полного собрания сочинений А.Н.Радищева», изданного под редакцией В.В.Каллаша в Москве в 1907 году.52) Здесь было напечатано точное воспроизведение писарской копии дневников А.Н.Радищева начала XIX века. Иными словами, подлинной авторской рукописью издатели к тому времени уже не располагали. Случай в истории литературы не единичный и не исключительный.
До революции этот вариант «Дневника» был переиздан ещё один раз, опять в двухтомном «Полном собрании сочинений А.Н.Радищева», но уже не в Москве, а в Санкт-Петербурге под редакцией профессоров А.К.Бороздина, И.И.Лапшина и П.Е.Щеголева. Год издания на петербургских книгах не указан, но известно, что вышли они позже московского двухтомника.53)
А вот в следующий раз дорожные записки А.Н.Радищева были опубликованы только в 1949 году. Они вошли в юбилейное издание «Избранных сочинений А.Н.Радищева», подготовленное Государственным издательством художественной литературы.54) Эта публикация отличалась от предыдущих тем, что в ней впервые были исправлены «многочисленные ошибки и искажения писарской копии». Исправления, выполненные П.П.Померанцевым, касались географических названий и передачи текста.
В 1938 году Академия наук СССР начала издание «Полного собрания сочинений» А.Н.Радищева под редакцией Г.А.Гуковского. Второй том увидел свет в 1941 году. А третий, под редакцией Н.К.Пиксанова, В.А.Десницкого, Д.С.Бабкина и Б.Б.Кафенгауза, вышел после значительного перерыва — в 1954 году.55) В этом томе в разделе под названием «Дневники» были опубликованы обе части дорожных записей А.Н.Радищева под условными издательскими названиями «Записки путешествия в Сибирь» и «Записки путешествия из Сибири». Текст дорожных дневников А.Н.Радищева в академическом издании был воспроизведён по «Избранным сочинениям» 1949 года.
Когда мы читаем у А.Н.Радищева, что «…река Елабуга впадает в Каму с правой стороны...», перед нами, вероятнее всего, одна из ошибок «писарской копии», которую в своё время пропустил П.П.Померанцев, выверявший и правивший географические названия в тексте «Записок» для издания 1949 года, откуда эта ошибка перекочевала затем и в академическое издание 1938-1954 годов.
40) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т.3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1954. Стр.288.
41) Там же.
42) Там же.
43) Там же. Стр.288-290.
44) Шубин И.А. Волга и волжское судоходство (История, развитие и современное состояние судоходства и судостроения). М.: Транспечать, НКПС, 1927. Стр.274.
45) Иван Корнилов. Волжские бурлаки. — Морской сборник. Том LX. №7, Июль. Санктпетербург, 1862, Часть неофициальная. Стр.19-20. Мура — крошёный хлеб в квасу.
46) Полфунта — примерно 225 граммов.
47) Шубин И.А. Волга и волжское судоходство (История, развитие и современное состояние судоходства и судостроения). М.: Транспечать, НКПС, 1927. Стр.274-275.
48) Там же. Стр.278-279.
49) Там же. Стр.281.
50) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т.3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1954. Стр.288.
51) Там же. Стр.290.
52) Полное собрание сочинений А.Радищева. Ред., вступ. ст. и прим. В.В.Каллаша. Т. I, II. М.: В.М.Саблин, 1907.
53) Полное собрание сочинений А.Н.Радищева. Под редакцией проф. А.К.Бороздина, И.И.Лапшина и П.Е.Щеголева. Т I, II. Изд. М.И.Акинфиева, СПб., б.г.
54) Радищев А.Н. Избранные сочинения. М.;Л.: Гослитиздат, 1949.
55) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 1-3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1938-1954.
