Камские пираты
Очерки из истории Елабужского края и Прикамья XVIII-XIX веков
Алексей Куклин
1 2 3 4 5 6 [7] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
VII. Иван Фаддеич из дьячков
23 мая А.Н.Радищев записал в дорожном дневнике «повесть» о разбойнике Фадееве, которую услышал от караванного Ивана Афанасьева: «…проехав немного мимо большого села Амары, стали на якоре близ высокого плитного берега… Тут в половине берега на площадке нашли бывший стан разбойничий. Он состоит в ямине, в середине которой выкладен очаг из дикого камня. Я был у караванного. Повесть о разбойнике Иване Фадееве, как он мучивал дворян, которые своих не щадили крестьян, а щадил добрых. Угрозы его дворянину, который имел воспитанницу. Застали его у мужика, он ему дал 500 руб., чтоб зажег свой дом, и поскакал на тройке; будучи постигаем, начал кидать ассигнации по дороге и тем спасся. Взяли с ним до 40 тысяч».1)
Павел Александрович Радищев, которому во время возвращения из Сибири шёл уже 15-й год, вместе с отцом во время долгого плавания слушал захватывающие рассказы двух судовщиков, караванного Афанасьева и Голицина (по всей видимости, старшего приказчика) о разбойниках, сплаве, прибрежных помещиках и крестьянах, о тайной выплавке серебра на Урале. Некоторые из них так сильно поразили его воображение и запомнились, что уже на склоне лет он подробно пересказал их в воспоминаниях. В том числе и «повесть» об Иване Фаддеиче «из дьячков»:
«В это время судоходство по Волге было опасно: между разбойниками славился Иван Фаддеич, из дьячков, отданный в рекруты, беглый солдат. Он не убивал, а только обирал богатых проезжих, особливо купцов. Узнав, что какой-нибудь богатый купец едет с большими деньгами, он подстерегал его в удобном месте, и, остановив, требовал выдачи всех денег, из которых всегда отделял часть проезжему на дорогу, и отпускал его, не делая ему никакого зла. Бедным проезжим он даже помогал. Он однажды посетил одного помещика, дурно обращавщагося с своими мужиками, и советовал ему быть человеколюбивее, а в противном случае угрожал ему строгим наказанием. Какой-то опекун притеснял свою питомицу: он является к нему, делает ему строгий выговор и обещает, если он не исправится, показать над ним пример и отмстить за бедную сироту. Одного исправника, большаго взяточника, он высек. Надев фрак и назвавшись помещиком, он был на бале у ярославского губернатора. Преследуемый земскою полицией, он долго умел укрываться. Наконец, исправник, узнавши, что Иван Фаддеич ночует у одного мужика, собрал до пяти сот понятых, и с казаками ночью окружил избу, где ночевали разбойники. Видя себя в невозможности скрыться, Иван Фаддеич принял тотчас решительную меру. Он призвал хозяина избы: «вот тебе 500 рублей, говорит он, — зажигай избу». Пятьсот рублей тогда для мужика были больше чем нынче 2000, а его двор не стоил и ста рублей. В самое короткое время двор извнутри и изба были обложены кучами соломы; ее зажгли, и весь двор запылал. Народ разступился и разбежался. Вдруг ворота растворяются, две тройки пускаются вскачь сквозь резредевшия толпы и летят с быстротою молнии из деревни вон. После перваго изумления посылают за разбойниками в погоню. Казаки скоро начали настигать бегущих. Иван Фаддеич бросает ассигнации синенькия, красненькия, казаки подбирают. Другия наскакивают ближе; Иван Фаддеич бросает беленкия ассигнации… Как с ними разстаться? Надобно подбирать. Между тем две тройки удалыя скрываются из глаз, и уже догонять их было поздно».2)
Перед нами типичная и даже не самая яркая история о «благородном разбойнике». Подобных существовали десятки, если не сотни. Впрочем, в данном случае — помимо самой истории — интересно то, что поведали эту героическую «повесть» Радищевым караванный Афанасьев и приказчик Голицин, оба и по должности, и по собственному опыту прекрасно знавшие не сказочную, а реальную сторону пиратства. Из разбросанных по «Запискам» Александра Николаевича редких замечаний относительно Афанасьева можно догадаться, что он был из уральских старообрядцев, грамотный, осторожный и вдумчивый человек, писавший на досуге религиозно-полемические трактаты и, по всей видимости, не первый раз водивший уральские флотилии. О Голицине по ряду беглых оговорок ясно, что он лично знал предводителей нескольких разбойничьих шаек и по временам выступал в роли посредника между пиратами и администрацией других караванов. А на досуге оба с увлечением рассказывали Радищевым сказки о «благородных разбойниках».
«И странно, — писал по аналогичному поводу Н.Я.Аристов, — народ русский, несмотря на все жестокости разбойников, на их борьбу против господствующаго порядка, на грабежи и убийства, доселе хранит в своей памяти множество занимательных рассказов о их похождениях, любит часто вспоминать и говорить о них и наделяет их сверхъестественными силами, как сказочных богатырей. В каждой местности есть свои герои, чуть не каждое селение передает старыя сведения об них, как-бы перешедших в миф. Память народа о разбойниках иногда проникнута сочувствием к их удали и силе, к их хитрым подвигам, о которых он разсказывает с веселой улыбкой или задушевным смехом, а иногда с грустным раздумьем. Народ повествует об их смелых, необузданных выходках, замысловатых проделках и остроумных речах, как они меняли свои наряды, прикидывались слабыми и разведывали что нужно; как дурачили сильных, богатых и гордых, проучивали хвастливых, смеялись над силой солдат. И на это посматривают разсказчики будто на шалости и шутки бойкаго молодца, которому захотелось показать избыток своей силы-удали и разойдтись, распахнуться под веселый час; даже доселе сохранилось в устах народа выражение, что разбойники пошаливают».3)
Об этом же вспоминал и выросший на Урале Д.Н.Мамин-Сибиряк (1852-1912): «Одним из самых ярких воспоминаний моего детства является именно разбойник, как нечто необходимо-роковое, как своего рода судьба и кара, как выражение чего-то такого, что с плеча ломило и разносило в дребезги все установившияся нормы, до дна возмущая мирное течение жизни и оставляя после себя широкий след.
В репертуаре действующих лиц этого детства разбойник являлся самым ярким героем… Разбойник являлся необходимым действующим лицом, как производивший известное брожение фермент. Он служил неистощимой темой для разсказов, сказок и легенд, которые без конца разсказывались в задумчивыя летния сумерки и безконечные зимние вечера. Няня, кухарка, кучер, разныя старушки, бродившия из дома в дом, — все знали тысячи разбойничьих историй, которыми охотно делились с нами, детьми».4)
1) Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т.3. М.;Л.: Академия наук СССР, 1954. Стр.290.
2) Радищев П.А. Александр Николаевич Радищев. — Русский вестник. Том восемнадцатый. Декабрь. Книга вторая. Москва, 1858. Стр.418-419.
3) Предания о разбойниках. Н.Аристова. — Северное сияние, русский художественный альбом, издаваемый Васильем Генкелем. Том III. Санктпетербург, 1864.Стлб.355.
4) Мамин-Сибиряк Д.Н. Полное собрание сочинений. Том третий. Петроград: Издание Товарищества А.Ф.Маркс, 1915. Стр.3.
Другие очерки из цикла «Камские пираты»:
I. Речные пираты
II. Разбои обыкновенно начинались со вскрытием рек
III. Время простоты и предрассудков
IV. Благоразумие в крепко запертой каюте
V. Не спал до утренней зари бесплодно
VI. Бери и чашки и ложки
VII. Иван Фаддеич из дьячков
VIII. Фелисата Камская
IX. Сказочные по форме, но бывшие в действительности
X. Продавал свою душу черту за шелковую персидскую рубаху
XI. Сарынь на кичку
XII. Веники и Жегули
XIII. Норманский рыцарь
XIV. Сторона, изобильная хлебом и разбойниками
XV. Торговые казни в Елабуге
XVI. Гурий Востряков, сапожник и пират
XVII. Скелеты в шкафах нашей истории
XVIII. Кисельные берега
XIX. Все сии меры оказывались недостаточными
XX. Чинятся им великия разорения
XXI. Наглые вымыслы
1 2 3 4 5 6 [7] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
